В конце ХVI — начале XVII в. первые изображения Енисея стали появляться на русских и иностранных картах. Это видно из чертежа царевича Федора Годунова, который обобщил русские картографические материалы за период с 1494 по 1600 г. Карту Годунова картограф Гессель Герритс опубликовал в 1613 г., и ее поднесли царю Михаилу Федоровичу, первому из династии Романовых. В ней за рекой Обь на крайнем северо-востоке впервые показана река Пясида (Пясина), а между ними — Енисей. Аналогичное изображение Енисея имеется и на опубликованной в 1609 г. карте Исаака Массы, который не раз бывал в России и жил в Москве в 1601—1609 гг. Движение русских в Сибирь активизировалось с конца XVI в. Крепнувшее Российское государство расширяло торговые связи с развитыми западноевропейскими странами. Пушнина там пользовалась большим спросом, а ее запасы в Европейской России истощались. Крупное купечество тоже стремилось к сибирскому мягкому золоту. В свою очередь, английские и голландские частные компании пытались самостоятельно торговать в Сибири, что вызвало запретные меры в 1615 1619 гг. со стороны царских властей. Но главная причина усиления миграции русских на восток лежала в социальной области.

Ставший уже крепостническим феодальный гнет усилил отток трудового люда на окраины. Там дышалось и жилось легче. В первую очередь в Сибирь шли с русского Поморья и приуральских вотчин торговых людей Строгановых.

---

Пути на Енисей

Разгром Ермаком Сибирского ханства в 1582 г. и основание ряда крепостей-острогов по рекам Иртыш и Обь открыли более легкие и доступные пути за Урал. Требующая больших затрат старая морская дорога в бассейн Енисея по «Дышучему морю» (так называли в то время Ледовитый океан) была почти оставлена. Был найден довольно опасный и длинный речной путь до бурной Обской губы, затем морем в Тазовскую губу, из которой поднимались вверх по реке Таз к волоку в 100 саженей (1228 м) на Турухан, левый приток Енисея.

Во много раз удобней и короче была новая разведанная дорога от Средней Оби на Кеть и через Маковский волок на Кемь, впадавшую в Енисей несколько ниже устья Ангары. Эта дорога, соединив великие водные пути по Оби, Енисею, Байкалу и Лене, надолго стала главной магистралью, ведущей в Восточную Сибирь. На ней и был поставлен в 1619 г. Енисейский острог. Он стал наследником основанной в 1601 г. на Тазе «златокипящей» Мангазеи — крупного центра добычи пушнины и самого северного в мире торгово-ремесленного производства, на который морской ход от Архангельска из-за происков иностранцев в 1619 г. был закрыт (ныне Мангазейское городище находится в северо-восточной части Тюменской области).

---

Характер русского присоединения края

Все эти пути сначала были разведаны и освоены вольными торговыми и промышленными людьми. К приходу правительственных отрядов стрельцов и казаков с воеводами, которые приводили новые земли «под высоку государеву руку», собирая ясак пушниной с местных инородцев, а налоги и пошлины — с пришлых, в обско енисейской тундре и на нижнем Енисее уже велся пушной промысел, шла оживленная торговля, были построены русские городки и промысловые зимовья. Мало того, присваивая себе функции государства, некоторые промысловики даже объясачивали часть местных жителей и «дань с них имели воровством на себя». Вот почему русские промысловые и торговые люди враждебно встретили отряд 150 казаков и стрельцов во главе с воеводой князем Шаховским и стрелецким головой Данилой Хрипуновым, которые прибыли на реку Таз в 1600 г. для строительства Мангазейского острога. Государево войско даже потеряло 30 человек от вооруженного нападения «самояди», скорее всего организованного «московских городов торговыми людьми». Только подоспевшие в 1601 г. с подмогой во главе с новыми воеводами Кольцовым-Мосальским и С. Пушкиным служилые люди смогли поставить знаменитую потом Мангазею.

В последующие десятилетия государевы люди тоже нередко шли по стопам землепроходцев. В конце ХVI — первом десятилетии XVII в. районы пушных промыслов и торгов русских промышленников охватывали Нижний Енисей и течение Нижней и Подкаменной Тунгусок. Около 1610 г. началось известное путешествие торгового человека — двинянина К. Куркина (Курочкина) — из Мангазеи по Турухану, Енисейской губе, вокруг западного побережья полуострова Таймыр до устья Пясины. Куркин рассказывал: «А Енисей глубок, кораблям по ней ходить можно ж, и река угодна — боры и черный лес, и пашенные места есть, и рыба в той реке всякая такова ж, что и в Волге, и наши… промышленные люди по реке живут многие». Когда в 1607 г. мангазейский воевода Жеребцов ставил в устье Турухана укрепленное ясачное Туруханское зимовье, в его округе уже находилось несколько промысловых зимовий. Вверх по Енисею до места постройки Енисейского острога тоже цепочкой шли русские зимовья.

С основанием в 1619 г. отрядом тобольских казаков во главе с Максимом Трубчаниновым и Максимом Рукиным Енисейска (трехбашенная деревянная крепость со стенами по периметру в 200 сажен) огосударствление территории Нижнего Енисея, Таймыра и Приангарья, а также объясачивание енисейских остяков, самодийцев и тунгусов пошло интенсивней. Причем с 1620-х гг. промышленные и торговые люди стали содействовать этому процессу. У посланных для «проведывания новых землиц» мангазейских и енисейских казаков они оказывались проводниками, а нередко и дополнительной военной силой. Дело в том, что расширение промысловой деятельности русских и установление ясачного режима нарушали интересы коренных жителей. Вместо жалоб на опромышление их охотничьих угодий, а порой и грабежи, ясачные все чаще пускали в ход оружие. Они убивали промышленников и ясачных сборщиков, разоряли зимовья, станы и охотничьи ловушки. Поэтому ясачный сбор стали совмещать с охраной промышленных и торговых людей. К выходу последних из промысловых угодий ясачные сборщики приурочивали свое возвращение назад в свои остроги. Так постепенно начали сливаться вольнонародная колонизация с правительственной.

Вместе с тем нельзя преувеличивать остроту и масштабность противодействия местного населения русскому проникновению. В противном случае малочисленным русским не удалось бы за каких-то 30 лет пройти всю Восточную Сибирь и выйти к Тихому океану. Выдающуюся роль в этом процессе сыграли мангазейцы и особенно енисейцы.

Русской сохе земледельца и топору промысловика путь в самые благоприятные для хозяйственной деятельности места преградили сабля и аркан воинственных кочевников. Почти целое столетие киргизские князцы, которые возглавляли четыре княжества (Езерское, Алтырское, Алтысарское и Тубинское), подстрекаемые южными соседями — военно-кочевыми государствами северных монголов и ойратов-калмыков (Джунгария), упорно сопротивлялись проникновению русских на юг. Они насильно втягивали в борьбу рядовых киргизов тюркоязычного происхождения и киштымов (данники), то есть подчиненные иноязычные кето-самодийские, тунгусские и угорские племена, которые обитали в бассейне Енисея от Казачинского порога до Саян.

---

Переселение русских в Приенисейский край (XVII в.)

Весь XVII в. в Приенисейский край переселялось население из Северного и Центрального Поморья. Заселение территорий края шло с севера на юг.

 

Особенности присоединения южных территорий Приенисейского края во многом определили процесс заселения и складывания постоянного русского населения края в XVII — начале ХVIII в. Заселялась его территория по направлению с севера на юг, то есть первыми обживались экстремальные по почвенно-климатическим условиям приполярные и северотаежные районы. Другая особенность заключалась в том, что вольные пришлые по численности явно преобладали над теми, кого присылало правительство, то есть над служилыми людьми и ссыльными. При этом многочисленных беглых, вопреки крепостническим установкам Соборного уложения 1649 г., обратно не отправляли. Мало того, остро нуждаясь в рабочих руках за Уралом, центральная власть разрешала переселяться в Сибирь членам семей черносошных крестьян. Высокой была подвижность русского населения. Обилие временно находящегося на территории края промышленного торгового люда — еще одна своеобразная черта русского заселения. Поэтому процесс складывания постоянного населения начался сравнительно поздно и шел замедленными темпами.

Старожильческий костяк сформировался к первому десятилетию XVIII в. К этому времени была изжита диспропорция полов, то есть численность женщин в основном сравнялась с численностью мужчин, а главная роль в пополнении населения перешла к естественному приросту.

 

В течение всего XVII в. переселенцы в Приенисейский край, как установил красноярский историк П. Н. Павлов, в подавляющем большинстве приходили из Северного и Центрального Поморья. Среди них преобладали жители Архангельского, Двинского, Кеврольского, Важского, Устюжского, Сольвычегодского и Яренского уездов. Довольно пестрым был национальный состав поселенцев. В первую очередь следует винить в этом ссылку. Смутное время начала XVII в. и активные действия по присоединению Украины и Белоруссии во второй половине века чаще всего выносили на берега Енисея пленных польско-литовских шляхтичей с их челядниками, а также пропольски или протурецки настроенных украинских и белорусских дворян и казаков. Их тогда называли «литва» и «черкасы». Кроме того, в росписях ссыльных встречаются «немчины», «гречанин» и даже «француженин из Брабанта».

Интересно, что правительство, озабоченное созданием постоянного населения в Сибири, с 1640-х гг. стало отправлять за Урал ссыльных вместе с семьями, зачастую неразделенными, то есть с женатыми сыновьями, дочерьми и т. д. Обычно каждый второй или третий ссыльный оказывался в Приенисейском крае с чадами и домочадцами. Поскольку успевшие обжиться новоприходцы к ним относились настороженно, то воеводы нередко селили ссыльных отдельными деревнями или записывали в отдельные воинские подразделения. Например, в Красноярском гарнизоне в 1666—1687 гг. имелась особая пятидесятня черкасов, а в Енисейском уезде деревни Мордовская и Черкасская появились в 1643 1648 гг. в результате помещения на пашню нескольких ссыльных семей и двенадцати украинцев — черкасов. Общее представление об итогах русского заселения края дают материалы подворной переписи 1713 г., сведенные в таблицу.

Эти данные, конечно, занижены. Уже давно подворная перепись признана историками малодостоверной из-за стремления жителей избежать возросших в петровскую эпоху налогов. В Сибири же полно учесть население было еще сложнее из-за слабости местных властей, малой плотности жителей и огромных пространств. Поэтому точнее будет сказать, что в Приенисейском крае русских насчитывалось до 30—35 тыс. человек в 300 населенных пунктах.

Таблица. Подворная перепись 1713 г. (подсчет Геннадия Быкони)

Уезды с городами	Населенные пункты	Дворы	Души мужского пола, тыс.	Души женского пола, тыс.	Всего русского населения, тыс.
Мангазейский	ок. 100	278	ок. 1,0	0,9	ок. 1,9
Енисейский	120	2128	8,6	8,4	17,0
Красноярский	48	1179	4,4	4,3	8,7
Итого	268	3585	14,0	13,6	27,6

Русские хотя уже численно преобладали над коренным ясачным населением, которое насчитывало около 15 тыс. человек, но все же были малой горстью на необъятной, более чем 2,3 млн кв. км, территории Средней Сибири. Если же учесть, что в трех острогах-городах проживало более 26 % всех русских, то общая плотность населения оказывается еще меньше. Вместе с тем будет ошибкой считать пришлых этакими одиночками-робинзонами. Русские оседали, в первую очередь, вокруг острогов по водно-сухопутным путям, которые связали край с другими сибирскими регионами и основными районами хозяйственного освоения.

---

Из истории заселения Кежемского района Красноярского края

Г. Г. Белоусова, кандидат филологических наук Красноярского государственного педагогического университета им. В. П. Астафьева

Кежемский район Красноярского края — один из старых районов заселения Восточной Сибири. Он расположен на Ангаре — основной водной магистрали, связывавшей в прошлом Енисей с Леной и служившей для дальнейшего продвижения на Восток.

Заселение этого района тесно связано с историей освоения Приангарья русскими. С проникновением русских в бассейн Среднего Енисея в 20-х гг. XVII в. началось присоединение к Енисейскому уезду приангарских тунгусов (эвенков) — аборигенных жителей этого обширного края. Вначале это были периодические походы отрядов русских служилых людей с целью сбора ясака. Но кроме объясачивания «инородцев» русские служилые люди продвигались вверх по Ангаре с целью поисков «доброй землицы» для заселения и основания опорных пунктов русской колонизации. На «пашенных мест добрые земли» и сеянные покосы «по обе стороны Илима реки» — указывают воеводы Петр Головин и Матвей Глебов в составленной ими «Росписи против чертежу рекам и порогам от Енисейского острогу вверх до Ленского волоку…». (1640-1644 гг.).

С постройкой Петром Бекетовым Рыбинского острога (1628 г.) было завершено объясачивание ангарских эвенков, а с постройкой Илимского (1630 г.) и Братского (1631 г.) острогов вся территория по нижнему и среднему течению Ангары (Верхней Тунгуски) была включена в состав Енисейского воеводства. С этого времени усиливается массовый поток на Ангару промышленных и торговых людей «для соболиного промысла», но состав постоянного русского населения начинает формироваться позднее. «Зимовье гулящих промышленных людей, которые промышляли соболи» на правой стороне реки Коды и «два зимовья промышленных людей в устье речки недалеко от Каты-реки» встретил и описал Николай Спафарий, проезжавший по Ангаре в 1675 году. Таможенная книга Илимска за 1658 г. дает имена торговых людей, проезжавших по Ангаре.

Почти все они были жителями городов русского Севера; из Устюга побывали 38 человек; Вычегды — 23; Ваги — 14; Соли Вычегодской -11; Выми — 5; Вятки — 3; Мезени — З. Крестьянская колонизация Приангарья началась с 50-х гг. XVII в. Первые русские деревни и заимки возникают на основных торговых и промысловых путях. Сначала промышленные люди, а затем вольнопереселенческие потоки — вот основа ангарского населения. Это были преимущественно выходцы из Приморского Севера Европейской России (устюжане, сольвычегодцы, вычегжане, сысольцы, вымичи, пинежане). На приморских же городах и уездах лежала обязанность снабжения припасами служилых людей в Сибири.

Но Север, являясь основным районом выселения, не был в XVII в. единственным местом. На выходцев Московской, Псковской, Тверской и Рязанской губерний в Среднем Приангарье указывал П.Я. Черных, изучая говоры Мамырской волости. Об этом свидетельствуют и фамилии поселенцев: Макарко Самарский и Ивашко Тотарин в деревне на Ротай- острове Брацково острога Енисейского уезда, Андрей Ефимов сын Усольцев в д. Кежемской Енисейского уезда, Степан Иванов сын Вологжанин и Егор, Василий, Тимофей дети Вологжанины в Нижнеилимской слободе, Иван Суздальцев в Кежемской слободе, Иван Колугин в той же Кежемской слободе и Гришка Верхотур. Группа «ссыльных черкас» была поселена в начале второй половины XVII в. по Илиму и Лене.

Поморье давало поток вольных переселенцев — наиболее устойчивый элемент в освоении Сибири; Поволжье же, юг, запад и центральные губернии — ссыльных. Из торговых и промышленных людей Тотьмы, Соли Вычегодской, Вятской и Пермской губерний формировалось старожильческое население Сибири. Основной состав пашенных крестьян составляли новоприборные крестьяне, т.е вольные поселенцы из русских городов и западносибирских уездов, которые верстались в пашенные крестьяне «по прибору» на месте.

Поток стихийного вольного переселения, усиливавшийся в моменты обострения классовой борьбы в европейской России (40-70-е гг. XVII в.), способствовал наиболее активному росту постоянного населения (пашенных крестьян). По писцовым книгам (1685-1691 гг.) около половины (300 из 609) енисейских государевых крестьян были устроены на пашню в период между 1647-1690 гг., из них 205 из поморских крестьян. К этому времени относится возникновение нескольких деревень Кежемского района и самой Кежемской слободы. По записи в «Книге Енисейскому острогу пашенным крестьянам» 1683 г. — «вверх по Тунгуске реке деревня Кежемская, а в ней пашенные крестьяне: Демка Привалихин пашет десятину без чети, Васька Гаврилов Панов пашет полторы десятины, Ивашко да Лучко, да Климко Савины.

Всего в Кежемской слободе пашенных крестьян пять человек. Великих государей десятинной пашни пашут четыре десятины в поле вдву потомуж». На «Чертежной карте» С. Ремезова 1702 года находим Кежемскую слободу и деревню Привалихину. Впоследствии Кежемская слобода с «присутствующими деревнями» образовала Кежемскую волость (слободу).

Центральное географическое положение Кежемского района на Ангаре и между двумя основными острогами (Рыбинским и Братским) делали его средоточием транспортных, торгово-экономических, а с возникновением Кежемской слободы — и бытовых связей ангарского населения. Зимовья енисейских казаков на левой стороне реки Коды, которые «шли в Илимский острог с хлебным жалованием и в том месте замерзли», зимовье Андрея Афанасьева, который шел в «Якутский острог воеводою выше Аплинского порогу», находим в «Дневнике Николая Спафария».

Но освоение этого края с суровыми климатическими условиями, гористой таежной местностью требовало от первых посельников большого мужества. Формирование старожильческого ядра здесь было сопряжено с большими трудностями. Большая часть деревень, возникавших в это время, располагалась по берегам Ангары, ее притокам и на островах, т.е. в местах, наиболее пригодных для занятий хлебопашеством и с удобными сенокосными угодьями. Из девяти населенных пунктов, обследованных во время диалектологических экспедиций 1968-1972 гг., четыре расположены по правому и левому берегам Ангары при впадении в нее мелких речек (с. Кежма, д. Верхняя Кежма (Мозговая), с. Паново, д. Аксенова) и пять на островах:
д. Фролова — о. Бурнауль,
д. Усольцево — о. Лиственничный,
д. Селенгино — о. Аникин,
д. Заимка — о. Тургенев — верхняя часть,
д. Алешкино — о. Тургенев — нижняя часть.

Большинство населенных пунктов, возникавших в конце XVII — нач. XVIII вв., были однодворными или двудворными, что соответствует «характерной особенности населенных мест того времени». Заселение этого района происходило неравномерно. В конце XVII — нач. XVIII вв. более интенсивно (по свидетельству табели 1710 г.) основной переселенческий поток был с низовьев Ангары, из Енисейска.

Пашенные крестьяне, поселившиеся в 1683 г. в Кежемской слободе, в 1664 г. упоминаются в числе пашенных крестьян в деревне на речке Рыбной. В 1683 г. Савка Герасимов Лушников упоминается в числе пашенных крестьян д. Новой Подгородной слободы, «что на горе против Енисейска», а в 1718 г. Гераска Лушников упоминается в числе пашенных крестьян Кежемской слободы. В д. Пановой, что «вверх по Тунгуске реке, живут пашенные крестьяне. Во дворе крестьянин Филька Иванов сын Рукосуев сказался родом он города Енисейска. Отец ево в Енисейске был в пашне. Во дворе Федка Моисеев сын Рукосуев сказался родом он города Енисейска. Отец ево в Енисейске в пашне, а он, Федка, после отца своего ныне пашет десятину».

Объясняется либо бегством крестьян с пашни, либо их дальнейшим переселением. Так, за этот период были поверстаны в десятинную пашню Ивашко Яковлев, Фролко Павлов сын Быков, была «положена четь десятины по челобитью Ивана Паркачева с него на женатого гулящего человека Ивана Заборцева», а в 1705 г. по челобитью Лучки Савина «четь десятины с него была положена в той же Кежемской деревне на женатого бобыля Андрея Ефимова сына Усольцева».

Но в 1699 г. из числа вновь поселенных «бежали с тягла» Савва Афанасьев и Семен Никифоров и после них «никакого крестьянского заводу не осталось» да «Климка Савин переехал в деревню Чадобскую, где пашет десятину».

В это время начинается переселение на Ангару крестьян с Илима. Этот район был одним из густонаселенных в Восточной Сибири. Так, в 1701 г. 31 семейство из 123 в Нижне-Илимской волости жило по берегам Ангары (Верхней Тунгуски). От устья Илима ниже по Ангаре нужно было проехать около 72 верст, чтобы добраться до последней деревни Нижне-Илимской волости. Жители этих деревень и переселялись в основном в Кежемскую волость, где оставалось еще много свободных мест. В 1709 г. продал челобитную илимский служилый человек Микита Сизов, где просит отдать ему «порозжие семь островков», которые «приискал он пониже Илимского уезду Кацкой деревни по Тунгуске реке, а повыше Енисейского уезду Кежемские деревни под пашню и под сенные покосы и под дворовое селительство».

С припиской Кежемской волости в следующем, 1710 г., к Илимскому уезду, вне сомнения, челобитная Сизова была  удовлетворена. Фамилия, до того широко распространенная в Илимском уезде в деревне на Карапчанке речке, начинает упоминаться почти во всех населенных пунктах Кежемской волости. В форме «Сизых» эта фамилия очень широко распространена в 1970-80-е годы. 50% фамилий в д. Селенгино (Аникиев остров) составили Сизых. Возможно, что здесь впоследствии и было то «дворовое селительство» его потомков, о котором просил Микита Сизов.

Причисление Кежемских деревень к Илимскому уезду было вызвано экономическими причинами: «для сбора хлеба и отправки его в Якутск», что было удобнее и легче делать через Илимск, т.к. «в Енисейск за дальностью и за мелкими водами и за порогами не плавят. И стоят те хлебные запасы на тех Кежмах в застое многие годы и расходу де никуды не бывает».

Кежемские крестьяне должны были возить хлеб в Илимск вместе с карапчанскими и катскими крестьянами. Все это способствовало тесному общению населения, в процессе которого происходили переселения и языковые контакты на базе междиалектного взаимодействия: севернорусские, среднерусские и отчасти южнорусские диалектные черты способствовали формированию сибирского среднерусского говора на северно-русской основе.

С причислением Кежемской волости в 1710 г. к Илимскому уезду приток населения с Илима увеличивается. В 1718 г., по данным Илимской воеводской канцелярии, в Кежемской слободе (волости) насчитывалось 34 двора пашенных крестьян. К сожалению, без указания числа их по деревням. Состав населения не был однородным: служилые
люди, посадские, духовенство, но преобладали пашенные крестьяне. Так, в Кежемской слободе (1723 г.) было 10 дворов, из них 9 — пашенных крестьян. Всего в волости насчитывалось 7 деревень и 197 душ местных поселенцев, из них 148 душ — пашенные крестьяне.

В 1730 г. в Кежемской волости было 6 деревень: д. Кежемская слобода, д. Привалихина, д. Ковинская, д. Панова, д. Верхняя Кежма и д. Соснового острова, впоследствии д. Савина. Судя по данным «Окладной книги Кежемской волости», до 1747 г. число населенных пунктов не изменилось. Позднее во вновь образованные д. Верхняя Кежма и д. Пановская были поселены крестьяне, ранее жившие в самой Кежемской слободе, и только в д. Соснового острова — те крестьяне, чьи имена известны до того на Илиме: Филипп Сизой, Ульян Кырнаев. В 1755 г. находим в документах названия всех деревень, которые явились объектом нашего исследования. Впервые упоминается д. Бурнаулева острова (Фролова). В числе пашенных крестьян числится Никифор Быков. Отец его Фрол Быков поверстан был в пашню в д. Кежемскую, затем был переселен в д. Пановскую, а в середине XVIII в. его дети и внуки были в числе крестьян д.Фрола Быкова. Вновь образованная деревня Лиственничного острова (Усольцево) в 1755 г. состояла из двух дворов пашенных крестьян — Василия и Дементия Привалихиных. Вероятно, несколько позже сюда переселились потомки крестьянина Усолыдева, чье имя укрепилось в названии современной деревни и в большинстве фамилий ее жителей. Переселяются крестьяне и с верховьев Ангары (Нижне-Илимской волости).

В 1755 году д. Привалихинская состояла из двух дворов пашенных крестьян: Степана Привалихина и Ивана Корноухова. В 1699 г. «Демка Микитин сын Корноухов и Микита Назаров сын Корноухов пахали землю в «деревне вниз от Неванской речки» в Илимском уезде. Иван Степанов Корноухов в деревне Бурнаулева острова владел «выморочного тягла Кежемской слободы владельца Ивана Колугина половину, другой половиной владеет его Колугина сродный брат Черных Василий Казанов. Оной Корноухов владеет по указу Илимской воеводской канцелярии». Афонасей Корноухов с братом «состоят в тягле д. Пановской крестьянина Федора Усольцева и платят оклад его две доли». Крестьяне Василий Корноухов, Василий Казаков и Никифор Еманов в 1755 г. упоминаются в числе пашенных крестьян д. Верхняя Кежма. В 1699 г. крестьяне «Алешка Михайлов сын Яманов, Онтипка Васильев сын Казаков» пахали землю в деревне Илимского уезда.

Число крестьян пополнялось и за счет разночинцев из числа илимских бывших служилых людей, которые по указу Илимской воеводской канцелярии определены в Кежемскую слободу в крестьянство. В 1735 г. был «определен в крестьянство» Данило Косолапов и разночинцы из присыльных — Степан Васильев Шестаков и Василий Журавлев. Всего в Кежемской слободе в 1755 г. было 35 дворов, в д. Пановской — 14, д. Верхней Кежме — 16. Поселенные разночинцы определены были в крестьяне в д. Верхней Кежме, Пановской, Бурнаулева острова.

В числе лиц, населяющих Кежемскую слободу, были посадские и другие разночинцы: илимский отставной казак Потап Сизой, Нижнеилимской слободы разночинец Левонтий Качин и др.

Таким образом, в середине XVIII в. в Кежемской волости наблюдалось два направления в заселении: из числа пашенных крестьян самой Кежемской волости и других мест Нижнего Приангарья и из г. Илимска и Нижнеилимского уезда из числа служилых людей и разночинцев. Ссыльные в этот период в формировании местного населения роли не играли, на пашне удержалась очень незначительная часть их от общего числа, основная же роль в заселении деревень Кежемской волости и формировании местного населения принадлежала «вольным охотцам».

Интенсивный рост крестьянского населения происходит с середины XVII в. до первой половины XVIII в. В Кежемской волости крестьянское население увеличилось за это время почти в два раза.

Большинство селений Кежемского района возникли в XVII- нач. XVIII вв., Это деревни: а) получившие свое название по рекам (с. Кежма, д. Верхняя Кежма, д. Кова и др.); б) носящие имя жителя, обычно пашенного крестьянина, ее основателя или его потомка (с. Пановское, д. Усольцево, д. Фролова) и др.

Обращает на себя внимание устойчивость современных фамилий (почти все они совпадают с именами пашенных крестьян XVII века) и совпадение фамилий с названием села или деревни. В с. Кежме наиболее распространены фамилии: Лушниковы, Брюхановы, Кокорины, Верхотуровы. В 1730 г. в числе пашенных упоминаются: Герасим Лушников, Тимофей Брюханов, Михайло Кокорин, Гришка Верхотур. В селе Паново наиболее распространенные фамилии: Пановы, Савватеевы; в 1730 г. упоминаются Еремей Панов, Ефим Панов, Иван Саватеев. В д. Усольцево из 19 опрошенных информантов — 15 Усольцевых, 4 — Привалихиных. Кроме того, в каждом селе, обследованном в экспедициях 1969-1972 гг., есть Брюхановы, Карнауховы, Верхотуровы, Сизых.

Материалы Красноярского краевого архива о крестьянах, потерпевших убытки от наводнения 1885 г., подтверждают эту устойчивость фамилий: с. Пановское — из 56 семей, потерпевших убытки: 21 семья — Пановы, 2 — Сизых, 9 — Саватеевы, 3 — Усольцевы, 5 — Верхотуровы, 1 — Привалихин; д. Селенгино — из 38 семей: 23 — Сизых, 6 — Карнауховы, 3 — Секурцевы, 3 — Зарубины, 3 — Макаровы; д. Усольцево — из 27 семей: 13 — Усольцевы, 14 — Привалихины; д. Фролова — из 18 семей: 8 — Карнауховы, 2 — Брюхановы, 5 — Быковы, 2 — Верхотуровы, 1 — Привалихин; в д. Привалихиной — из 9 семей:
4 — Привалихины, 5 — Карнауховы.

Фамилия Верхотуровы, топонимического происхождения, говорит о путях более позднего заселения этого района. О верхотуровских переведенцах упоминает отписка Красноярского воеводы в 1643 г. о помощи крестьянам, «переселяемым из Верхотурского уезда в Томский, Енисейский и Красноярский», также свидетельствует царская грамота Верхотурскому воеводе 1610 г. В 1632 г. из уездов Тобольского разряда в Енисейский и Красноярский остроги на житье в пашенные крестьяне к прежним были определены в прибавку 142 человека «добрых и заводных». Из Тобольска — 10 человек, из Тюмени — 10 человек, из Туринска — 22 человека и 100 из Верхотурья. С просьбой о присылке «пашенных семьянистых крестьян» из «русских или сибирских городов» обращались

Михаил Ладыженский (1652 г.) и илимский воевода Сила Оничков (в 1671 г.). Потомки этих верхотурских переведенцев стали поселенцами Кежемской волости. Такой процесс вторичного переселения был вызван трудностями, связанными с освоением этого сурового края.

Во второй половине XVIII в. — с постройкой Московского тракта — колонизация ослабевает. Но Ангаро-Енисейско-Илимский край был к тому времени уже густонаселенным районом. По данным переписных и крестьянских книг XVII — нач. XVIII вв., за Енисейским острогом числился 191 населенный пункт, за Братским — 15, за Илимским — 96. Административная неустойчивость Кежемской волости, вызванная промежуточным положением ее между двумя экономическими центрами — Енисейском и Илимском, — приводит к необходимости использовать данные и по Енисейскому, и по Илимскому уездам. До 1710 г. Кежемская волость входила в состав Енисейского уезда, с 1710 г. до 1784 г., т.е. в период усиленного заселения и процветания, — в Илимское воеводство. С падением Ангаро- Илимского водного пути отдаленная от Иркутского воеводства Братскими порогами Кежемская волость снова входит в Енисейский уезд, а с образованием Енисейской губернии (1822 г.) — в Енисейский уезд этой губернии. Сельскохозяйственному освоению Кежемского района способствовало принятое в 1762 г. «узаконение о дозволении селить отставных нижних военных чинов на сибирской линии и в других губерниях, где есть пустые земли». В следующем году были изданы правила для поселения отставных унтер-офицеров и рядовых в Сибири. Материалы краевого архива отражают проведение этого указа по Кежемской волости с 1825 г. Это «Ведомости об отставных солдатах, получивших участки земли по Кежемской волости», за январскую треть 1825 года:

Казак Степан Степанов Сизых, 54 года, получил землю в Кежемском селе. Яков Степанов Сизых, 45 лет, в с. Кежемском. Петр Степанов Сизых, 53 года, в с. Кежемском. Трифон Павлов Попов, вступил в службу в 1794 г. из Ачинского уезда, 60 лет, в с. Кашиношиверском.

Рядовой Федор Федорович Лушников в 1791 г. вступил в службу из Кежемского села, 55 лет, землю получил в селе Кежемском.

Рядовой Петр Сергеев Воронов, 54 года, из с. Кежемского поступил на службу в 1788 г., на прежнее жительство.

Унтер-офицер Яков Семенов Сизых, 46 лет, на службу поступил в 1799 г. из Енисейского уезда, Кежемской волости, д. Селенгиной, из крестьян, на поселение в д. Селенгино, занимается хлебопашеством.

Бомбардир Максим Андреевич Деревянных имеет участок в д. Савиной, занимается хлебопашеством.

Эти же имена повторяются и в «Списке отставных воинских нижних чинов, получивших участки казенной земли» в 1825 году. Проведение этого указа в жизнь по Кежемской волости свидетельствует о том, что в середине XIX в. поток поселенцев извне был незначителен, т.к. большая часть поименованных лиц была взята на службу из этих мест, но в сельскохозяйственном (экономическом) освоении края, в сохранении старожильческого ядра населения их роль была заметной. Уже в 40-х гг. XIXb. усилился поток переселенцев из Илимского, Братского и других уездов Иркутской губернии в связи с начавшейся «золотой лихорадкой», когда в низовьях Ангары были открыты золотые россыпи. Возможно, в этот период получила свое название деревня Селенгино (по топонимическому признаку), бывшая деревня Аникиева, и в документах 1885 г. она значится уже под названием Селенгино.

В XIX в., особенно в пореформенный период, Кежемская волость не вошла в число активно заселяющихся территорий. Основной поток переселенцев (так называемая ll-я переселенческая волна) охватил южные районы Енисейской губернии. Отдаленная от основных транспортных путей, с суровыми климатическими условиями, Кежемская волость не привлекала переселенцев.

В «Списке переселенческих и запасных участков, образованных в Енисейской губернии с 1893-го по 1909 гг.» Кежемская волость не указана. Число поселенцев, водворившихся в Кежемской волости в 1896 году, очень незначительно по сравнению с другими волостями. Так, по данным «Памятной книжки Енисейской губернии», за 1896 год в Кежемскую волость прибыли 6 ссыльно-поселенцев, а в то же время в Устьянскую волость Канского округа — 132 поселенца, в другие волости — от 46 до 50 и более поселенцев. Старожильческий состав русского населения устойчиво сохраняется.

Во второй половине XIX в. Кежемская волость была преимущественно местом ссылки (чаще всего вторичной, из южных волостей губернии, Анциферовской, Запедеевской и др.). По свидетельству архивных данных, среди поселенцев в большинстве были лица, отнесенные к бродягам и сосланные за постоянное бродяжничество. Газета «Енисей», ссылаясь на «Правовой вестник», приводит сведения о числе ссыльных Енисейской губернии по округам 1892 г. (Енисейский округ — 4585 мужчин, 166 женщин) и сообщает, что 46,6 %, т.е. половина, живет на местах причисления, другая находится в «безвестной отлучке». Полностью на местах причисления жили большей частью политические ссыльные, и они оказывали большое влияние на культурное развитие края.

Первоначальное этнографическое изучение и описание Кежемской волости принадлежит им (B.C. Арефьеву, А.А. Макаренко). На пашне же удерживалась очень незначительная часть ссыльно-поселенцев, и то при условии, если они прибывали на место поселения вместе с семьей. Так, по данным «Списка поселенцев Кежемской волости 1857 г.», одна семья крестьянина Пермской губернии Столбикова Федора Игнатьевича, который приехал вместе с женой и пятью детьми (2 сына и 3 дочери) и «поступил в д. Тургенева острова Нижней Изголови (д. Алешкино). Был обложен всеми податями и повинностями наравне с крестьянами». Потомки этого крестьянина и сейчас живут в д. Алешкино и были нашими информантами во г     время экспедиции летом 1979 года.

О незначительном росте населения Енисейского уезда (куда входила Кежемская волость) в сравнении с другими уездами Енисейской губернии в конце XIX — нач. XX вв. говорят и данные Статистического очерка, оставленные Турчаниновым.

За 14 лет прирост населения Канского уезда превзошел более чем в 16,3 раза соответствующий прирост Енисейского уезда. Все эти особенности заселения и освоения Кежемского района, а также индивидуальные особенности экономического развития, обусловленные географическим положением района и его климатическими условиями, как то:
а)     отдаленность (с середины XVIII в.) от основных транспортных путей и торгово-экономических центров;
б)     отсутствие отхожих промыслов и рекрутской повинности;
в) окраинное (периферийное) положение в административных территориях (Енисейский
уезд, Илимский уезд) способствовало формированию и сохранению на территории
Кежемского района компактной группы русского старожильческого населения,
сохранившего специфические черты говора.